Весной политический истеблишмент ХМАО взбудоражила новость об участии в региональном праймериз «Единой России» московского адвоката и члена экспертного совета в Госдуме по бюджету и налогам Ольги Ануфриевой. Абсолютно незнакомый региону политик вихрем пронесся по ключевым муниципалитетам округа, показал достойные результаты на праймериз и породил множество теорий и слухов о своем происхождении и роли. По итогам осенних выборов Ануфриева вошла в состав Госдумы от Югры.
В эксклюзивном интервью для NEFT Ольга Ануфриева приоткрыла тайну своего появления в регионе и рассказала о своей задаче, от успеха которой, без преувеличения, зависит будущее ХМАО.
— Ольга Николаевна, вы стали депутатом Госдумы от ХМАО. Чем вы будете заниматься в парламенте?
— Для меня огромная честь представлять Югру, поэтому сначала я хотела бы поблагодарить югорчан, которые оказали мне доверие.
Теперь, что касается работы в парламенте. Я — специалист по налоговому законодательству. С начала 2000 годов участвовала в работе над Налоговым кодексом РФ, более 20 лет вхожу в состав различных экспертных групп в Госдуме по связанным с налогами вопросам.
В парламенте у меня несколько должностей так или иначе связанных с реформой налогового законодательства, в том числе для нефтяной отрасли. Также я буду заниматься вопросами межбюджетных отношений. Таким образом, круг тем, в которых я смогу отстаивать интересы Югры и югорчан, довольно большой.
— Объясните обычному человеку, зачем нефтяникам нужны налоговые льготы? С позиции обывателя кажется, что у них все хорошо. Руководители нефтяных компаний находятся в списке Forbes, а государство за счет сборов с нефтяников платит пенсии и зарплаты бюджетникам.
— Во-первых, представление о том, что нефтяники, как иногда пишут в комментариях в соцсетях, «жирные коты», уже не соответствует действительности. Во-вторых, для меня нефтяная отрасль — это не руководители компаний, а почти миллион высококвалифицированных специалистов, которым нужно обеспечить сохранение рабочих мест.
Сейчас, объективно, затраты на добычу постоянно увеличиваются, а объемы снижаются из-за сделки ОПЕК+ и из-за снижения доступности запасов. «Жирок» у нефтяных компаний постепенно тает: добыча трудноизвлекаемой нефти требует колоссальных вложений в новые технологии добычи. Кроме того, нефтяники несут расходы социального характера — помимо налоговых отчислений в региональный бюджет они вкладывают значительные средства в развитие городов и поселков, где живут сотрудники предприятий.
Сейчас у некоторых нефтяных компаний налоговая нагрузка на разрабатываемых месторождениях близка к паритету расходов и доходов. Они уже сейчас заявляют, что в действующих налоговых условиях не могут инвестировать в разработку трудноизвлекаемых запасов. Это ставит под сомнение развитие региона и повышение уровня жизни югорчан.
Помню, как была удивлена, когда узнала, что в добыче тонны нефти принимает участие более 300 специалистов разных профессий: от ученых и бурильщиков, до производителей труб и металлургов. Для нефтяников и их семей функционируют школы, детские сады, общественный транспорт, сфера услуг. Для добычи и переработки нужно огромное количество электроэнергии. От нефтяной отрасли зависит существование сфер, где нефтяники, грубо говоря, тратят деньги. Это огромный сектор экономики, значительная часть которого сосредоточена в ХМАО.
— Правильно я понимаю, что без нефтяников в Югре исчезнут рестораны, парикмахерские и так далее?
— В регионе несколько лет подряд постепенно снижается уровень добычи нефти.
Как только месторождение становится убыточным, его закрывают. После этого не только рестораны закроются, вообще вся жизнь прекращается.
В самом худшем сценарии властям придется придумывать, чем занять или куда перевозить миллион местных жителей.
Значит для будущего Югры нужно уже сейчас продумывать, как диверсифицировать экономику, создав такое же количество высокопрофессиональных рабочих мест. И помочь нефтяной отрасли удержаться на плаву, потому что заместить нефть в экономике региона в ближайшей перспективе просто нереально.
— Диверсификация экономики ХМАО обсуждалась весь прошлый год. Есть точка зрения, что в округе нужно развивать креативный кластер: IT, маркетинг. Другую точку зрения, например, недавно озвучил полпред Якушев. По его словам, ХМАО навсегда останется сырьевым регионом и диверсификация должна быть в смежных с нефтегазом направлениях. Какой взгляд ближе вам?
— А почему-либо то, либо другое? Всё, что создаёт стабильный экономический и налоговый потенциал региона на длительный период, имеет право на существование. Например, на встречах в Ханты-Мансийске была озвучена идея о том, чтобы город стал наукоградом. Прекрасная мысль, но, конечно, ее надо проработать. Для безубыточности структура должна быть мирового уровня, быть востребованной не только в России, но и за рубежом. Плюс, в части креативной экономики у округа серьезные конкуренты в лице Екатеринбурга и Тюмени.
Можно проработать возможности региона в части развития «зеленой» энергетики. Солнечная и ветряная энергия, как мне кажется, из-за климата не оправдана в Югре, а вот производство водорода — почему нет? У Югры отличная стартовая площадка: есть научный и ресурсный потенциал, а также квалифицированные специалисты которым, не нужно с нуля учиться. Рядом Ямал, потенциальный производитель сырья. Но многие регионы уже задумываются в этом направлении, поэтому важно понимать, что преимущество будет у тех, кто первым пойдет по этому пути.
При этом и забрасывать нефтяную сферу нельзя. Потребность в нефти, возможно, и снизится, но не исчезнет полностью. Из нее ведь не только топливо делают. Да и как энергетический ресурс она так или иначе будет нужна. В условном Люксембурге, наверно, весь транспорт может быть электрическим. В России, с учетом климата, кажется, что хоронить привычное топливо рано. Также мне видится перспективным увеличение доли нефтепереработки в промышленности региона.
— Вернемся к текущей ситуации с налогами для нефтяных компаний в Западной Сибири. Как законодатель, как вы собираетесь защищать нефтяную отрасль?
Надо понимать, что интересы нефтяников и Минфина в вопросах налогообложения абсолютно разнонаправлены. Моя задача — постараться найти компромиссное решение, позволяющее отрасли развиваться, а региону — сохранить рабочие места и обеспечить доходную часть бюджета стабильными поступлениями.
В мае этого года по инициативе губернатора ХМАО Натальи Владимировны Комаровой прошло совещание с участием председателей ключевых комитетов Госдумы, заместителей глав Минфина и Минэнерго, представителей нефтяных компаний по проблемам налогообложения нефтедобычи. По итогам совещания была создана рабочая группа при комитете по бюджету и налогам Госдумы, руководителем которой я была назначена. Компании подготовили огромный список своих предложений. Ведь нефтяникам нужно понимать, позволит ли налоговая нагрузка разрабатывать небольшие месторождения и месторождения с трудноизвлекаемыми запасами или их стоит оставить до лучших времен. Очевидно, что нефтяники ратуют за увеличение перечня месторождений, которые попадают под действие НДД.
Максимально просто о налогах для российских нефтяников и сути проблемы
В свою очередь, Минфин очень осторожно расширяет зону действия НДД. Его тоже можно понять: новый налоговый режим еще не прошел период пятилетнего мониторинга, никто на 100% не понимает, какие последствия будут для федерального бюджета, если ввести НДД повсеместно.
Летом и в начале осени компании представили расчеты по конкретным месторождениям для возможного расширения действия НДД. Аналитики Минфина и Минэнерго сейчас их проверяют и оценивают последствия такого расширения. Параллельно идет работа по подготовке технических правок в законодательстве, которые пока приводят или могут привести к спорам между налоговой службой и нефтяными компаниями.
Идеальным результатом будет согласование позиций компаний и Минфина. Роль комитета по бюджету Госдумы — быть медиатором этого процесса. Дальше мы оперативно необходимые поправки оформим в законопроект и постараемся провести через все этапы согласования до конца года. Это должно помочь компаниям понять перспективы разработки включённых в законопроект месторождений. Тогда уже в следующем году начнут появляться новые рабочие места. С ними в бюджет придут НДФЛ, страховые взносы, налог на имущество, налог на прибыль смежников — экономическое колесо закрутится.
А через несколько лет, когда наладится добыча, в бюджеты начнут поступать отчисления от добычи. Но самое главное, в регионе люди будут работать, будет жизнь.
— На ваш взгляд, сама формула НДД удачная или требует доработки? Как в перспективе будет выглядеть законодательная помощь нефтяникам: нас ждет просто расширение списка месторождений, которые попадают под действие НДД?
— Вопрос неоднозначный. Если бы меня спросили про формулу НДПИ, то я бы ответила, что она очень запутанная для нефтяников, но удобная для государства. Этот налог прост в администрировании: чтобы понять, сколько бюджет получит денег, нужно просто рассчитать уровень добычи. Поэтому за него так и держатся.
В случае с НДД бюджет прогнозировать гораздо сложнее. И его нужно администрировать: это обоснованные расходы или необоснованные расходы? А действительно ли они к этому месторождению относится или нет? Поэтому, хоть НДД и справедливее для нефтяников, это не такой приоритетный налог для государства и сильно его развивать не торопятся. Но, на первом заседании комитета по бюджету было принято решение о работе над новой редакцией Налогового кодекса РФ, поэтому будем обсуждать развитие НДД после полноценного анализа Минфина результатов его применения за три года.
— Ваш наставник и коллега в Госдуме Андрей Макаров вел на федеральных каналах юридическое ток-шоу. Вам было бы интересно защищать интересы нефтяников в медиапространстве? Например, завести авторский канал на YouTube?
— Я не публичный человек, если честно. Для этой работы нужно выделять достаточно много времени, которого у меня нет. Тот серьезный функционал, который на меня возложен, и ожидания избирателей не предполагают формального исполнения. Конечно, можно было бы делегировать часть задач, например, дать вести кому-то за себя страничку в Instagram. Но даже это мне сложно сделать, поскольку большую часть своей работы я не могу публичить в силу объективных причин. И моя практика общения показывает, что те, кто много говорит не в силу своей профессии либо мало знают, либо немного работают, при всем уважении и к тем, и к другим.
— Рядовые нефтяники могут обращаться к вам, чтобы сообщить о своих проблемах? Например, какие-то поправки к законодательству предложить?
— Как только у меня появится приемная, телефон, то появится такая возможность, пока можно писать на адрес Госдумы. Другое дело, что для каждого уровня проблем нужен свой инструмент, чтобы их качественно и оперативно решить. Сейчас передо мной стоит конкретная задача: отстаивать интересы Югры и югорчан в тех вопросах, которыми придётся заниматься в законотворческой деятельности. В том числе найти решение по стимулированию сложной нефтедобычи. Но я понимаю, что у людей очень много проблем, напрямую не связанных с законодательством, и депутат должен реагировать на каждое обращение.
— Для ХМАО ваше появление в политической жизни округа стало полной неожиданностью. В СМИ фигурирует версия, что вас пригласила работать вместе лично губернатор Комарова. Были ли вы с ней знакомы до весны этого года?
— Мы встречались с Натальей Владимировной в комитете Госдумы по бюджету. У нее удивительная способность заряжать людей любовью к Югре. Она действительно за регион стоит горой. Что касается версий в СМИ, я соглашусь с любой интерпретацией (смеется).
Был и разговор с Натальей Владимировной перед принятием мной этого непростого решения. Но вообще «партия сказала „надо“, комсомол ответил „есть“». Руководство «Единой России» посчитало, что мой опыт будет наиболее полезен для решения текущей важнейшей задачи в ХМАО. Для меня отчасти это была новая сфера, пришлось разбираться в тонкостях процесса, но это интересный профессиональный вызов.
— Вы наиболее подходящий в текущих условиях человек для защиты интересов ХМАО благодаря своим знаниям в налоговой сфере или связям и опыту работы в Госдуме?
— Здесь очень тонкий момент. В мою задачу, безусловно, входит создание аргументации, создание определённой атмосферы обсуждения этого вопроса и оперативный контроль за его исполнением. Но меня не за красивые глаза выдвинули в депутаты. Я с 1997 года работаю в Госдуме, в 1999 году была помощником министра по налогам и сборам. С начала 2000-х занимаюсь на серьезном уровне вопросами законодательства. За эти двадцать с лишним лет у меня появился определенный авторитет в профессиональной среде.
Модернизация законодательства, кто бы что ни говорил, очень сложный процесс. В этой сфере работают вдумчивые и обстоятельные люди, которым часто приходится принимать непопулярные решения. Когда у тебя на руках появляется вся полнота информации, которую нужно учесть для разработки закона, понимаешь, насколько тяжело делать выбор. Люди не всегда это осознают и считают, что решения принимают ничего не понимающие люди, что надо сделать «по-другому». В этой связи вспоминается фраза Франсуа Миттерана: «как жаль, что люди, которые знают, как управлять государством, уже устроены таксистами и парикмахерами».
— Можно ли вас назвать человеком Комаровой в Госдуме? Или вы не относите себя к какому-либо политику или группе политиков?
— Для меня никогда так вопрос не стоял. Меня выдвинула кандидатом в депутаты «Единая Россия». Губернатор предложила в «Команде Югры» решать интереснейшие профессиональные задачи. В комитете по бюджету и налогам Госдумы я работаю в команде высокопрофессиональных людей. Я вообще командный человек и предпочла бы, чтобы меня называли человеком дела, а не только относили к команде того или иного политика.
— В политических кулуарах отдельные политики критиковали ваше участие в выборах. Дескать, какое отношение москвичка имеет к ХМАО. Что бы вы им ответили?
— Мне кажется, я уже отчасти прояснила ситуацию, связанную с моим появлением в Югре и потенциальной пользой для региона от решения поставленных передо мною задач.
Перед Югрой стоит много бюджетных вопросов и крайне важная задача по стимулированию нефтедобычи. Чтобы ее решить, нужны люди с определенным опытом работы на федеральном уровне на стыке нескольких отраслей. Такой опыт есть не у каждого югорского политика. Да и просто попасть в комитет Госдумы по бюджету удаётся далеко не каждому депутату.
Я очень рада возможности принести пользу ХМАО, мне нравится прямолинейность и открытость людей. Рада, что я член «Команды Югры», перед которой стоят очень амбициозные и важные задачи. А оценивать результаты работы «Команды» в целом и мою работу в частности, конечно будут югорчане.
