Алексей в нефтянке с 2003 года. Начинал, как полагается, с помбуров и дошел до главного инженера на проекте бывшей советской республике. По нашей просьбе он вспомнил все этапы своего пути в отрасли, рассказал о работе в СНГ и желании вновь поработать на платформе.
Пришел в «Лукойл» по контракту
Еще во время учебы в госуниверситете на химфаке я заключил контракт с «Лукойлом» — спасибо нашему ректору. С четвертого курса нас готовили к тому, что мы станем инженерами по растворам. Но начинали с помбуров. Мне тогда был 21 год. Страха не было — как и четкого понимания, чем будем заниматься: на помбуров нас не готовили.
Был 2003 год, мы тогда только примерно представляли себе все как все будет. Но было весело, потому что на первую вахту ехали все в одном поезде в Когалым. Тонкостей работы еще не зашли, но у всех был энтузиазм в глазах, хотелось деньги зарабатывать. По условиям контракта нужно было отработать два года, и спустя год работы помбуром, когда освободилась вакансия, я стал инженером по растворам.
Учились всему на практике, никаких курсов тогда у нас не было. Так прошло два года. И в 2005 все изменилось — мне позвонил мой товарищ и пригласил работать в иностранную компанию. Тогда я даже немного боялся — компания к тому моменту только заходила на наш рынок, была не сильно на слуху.
Тем не менее, я удачно прошел собеседование. Меня впечатлил тогда офис в Москве — все так по-современному, по западному. Дочка «Лукойла» тогда проигрывала по уровню комфорта. Мы договорились на отличную зарплату — она была больше прежней, хотя я устраивался даже не инженером, а стажером.
Расцвет нефтесервиса
Я сразу попал на хороший проект в Ноябрьск. Там встретил инженера, который помогал мне освоиться, так как в компании все было на американский лад — чем лучше работаешь, тем больше получаешь. В «Лукойле» же разницы не было. И, конечно, он меня многому научил по растворам, потому что там был подход, при котором растворы рассматривались как отдельная индустрия.
Нужно было соответствовать — появились и тренинги, и обучение. Мне это, нравилось, и привык я быстро. Первое, что бросается в глаза — обеспечение. Мне выдали сплошной комбинезон made in Canada, американские зимние ботинки, каску с полями, а не как на стройке. И второе — это безопасность. А еще зарплаты росли, если работал хорошо.
Так было примерно до 2008-го. Потом большие компании, например, «Газпром» или «Роснефть», захотели сами бурить. Начали появляться русские нефтесервисы, которые стали забирать проекты у иностранцев. А сами иностранные компании обрусели. Например, у нас в компании руководство сменилось на русскоязычное.
Со временем условия стали ухудшаться, но лично мне повезло: в 2013-м я попал на морской проект.
Сахалин — работа мечты
Согласился без раздумий, потому что такой шанс выпадает не каждому. И не пожалел, потому что это был мой лучший проект и самый ценный опыт. По зарплате ничего не изменилось, да и растворный сервис сам по себе там похож. Зато технологии на голову выше. Совсем другой подход к работе и к бурению, много иностранцев.
Платформа была полупогружная, и устойчивость осуществлялась, в том числе, и со спутника. Использовали подводных роботов, оборудование от Rolls-Royce. Сама платформа была такая гигантская, что первые недели я там мог даже заблудиться. Тогда я понял для себя, что это очень хороший опыт для инженера.
На платформе я работал до 2015-го, а после этот проект выиграли другие компании. Наметился постепенно некий спад, обеспечение стало хуже, зарплата не росла. Нас перестали отправлять на курсы, не отпускали на зарубежные проекты, хотя я хотел. В 2016-м я ушел. На тот момент отношения стали хуже и не было больше причин оставаться. Хотел получить опыт в офисе.
Тогда я понял для себя, что состоялся как инженер, получил жирный плюс и для себя, и для карьеры. На платформе я работал до 2015-го, а после в компании начался застой. Руководство все время меняли, обеспечение и зарплата ухудшились, нас перестали отправлять на курсы, не отпускали на зарубежные проекты, хотя я рвался.
Так в 2016-м я ушел. Расстались мы не очень хорошо, потому что не нашли общий язык с начальником. Во-первых, я хотел развиваться и уходить в офис, а меня тормозили. Во-вторых, не поддержали, когда у меня случился конфликт с заказчиком. Я перешел в дочку зарубежной нефтесервисной компании, где работаю и сейчас.
Накопилась усталость
Я перешел в дочку зарубежной нефтесервисной компании, где работаю и сейчас. На новом месте и зарплата была больше, и появилась возможность перейти на офисную работу. Вскоре так и случилось, хотя и продолжал летать вахтами — теперь уже в Югру. Просто нам снимали помещение и квартиру, давали личного водителя.
Я стал координатором по буровым растворам, 16 человек и восемь станков в подчинении. Поначалу было сложно все это освоить и не испытывать проблем. По характеру я очень ответственный, пытаюсь все делать до конца. Поэтому первую вахту я спал, пожалуй, часа по два, нервничал. Справился, но стала накапливаться усталость
Зато научился здесь важной вещи — находить общий язык. Я всегда был прямолинейным и резким, но на работе это сказывалось — после такого трудно было наладить общий язык с заказчиками и коллегами. Я стал воспитывать в себе мысль, что нужно не ругаться, а контролировать себя, договариваться. Я все еще учусь этому.
В какой-то момент в компании начали ходить слухи о банкротстве. Мне рассказал начальник, что скоро здесь все закроется, и предложил поехать работать в ближнее зарубежье. Уже не в дочку, а в головную компанию. Вариантов особо не было, и я согласился. Как только я ушел, бывшая компания обанкротилась.
Сложная работа в СНГ
Сейчас я уже шестой год работаю в бывшей советской республике. Туда приехал на позицию регионального координатора и спустя какое-то время стал главным инженером. Работать сначала было сложно, но со временем освоился, и сейчас даже интересно. Стараюсь продвигать новые технологии по своей специальности.
Так сложилось, что опыта у меня больше, поэтому местные ребята ко мне прислушиваются, а кто-то даже перенимает опыт. Погодные условия здесь тоже относительно комфортные.
Я с воодушевлением вспоминаю морской проект и платформу, и если вдруг когда-нибудь представится возможность вернуться туда, я бы ее хотел использовать. Но есть и другой способ развития карьеры. Есть альтернатива поехать на зарубежный проект, но только инженером по растворам в поле. А я, имея уже опыт офисной работы, не очень хочу менять [костюм] на полевую одежду. Поэтому жду и ищу более заманчивого предложения.
