Митинги в поддержку оппозиционера Алексея Навального, которые прошли 23 января по всей стране, стали одной из самых масштабных акций в России за последнее десятилетие. В Москве, по разным оценкам, на улицы вышло от 4 до 50 тыс. человек, в Петербурге — до 35 тыс., в Екатеринбурге — до 7 тыс., несмотря на морозы. При этом в Тюменской области, Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах протестные акции провалились. В разговоре с NEFT сторонники Алексея Навального объяснили, почему так произошло.
На вопрос NEFT о количестве митингующих в регионах не смогли ответить ни в МВД, ни в штабах Навального (признаны в России экстремистскими организациями и ликвидированы). По информации СМИ, в Тюмени на акции было от 800 до 3000 человек.
«Людей было много, про задержания не знаю. Только про сотрудника штаба Навального в Тюмени Сергея Осколкова и координатора местного отделения движения „Время“ Глеба Шафигуллина», — рассказала NEFT сотрудница штаба Навального в Тюмени Евгения, которая не захотела называть фамилию.
В Югре акции прошли только в Нижневартовске и Сургуте, на каждую пришло около 30 человек, 11 из которых задержали. На Ямале протестов не было совсем. В беседе с NEFT руководитель сети региональных штабов Алексея Навального Леонид Волков объяснил это тем, что в Югре и на Ямале нет ни отдельных штабов, ни сторонников лидера «Фонда борьбы с коррупцией» (признан в России экстремистской организацией и иностранным агентом и ликвидирован) как таковых. «Мы пытались [создать штабы], власти не дали», — объяснил он.
Слова Волкова прокомментировали в правительстве Югры. «Непонятно, кому претензия и как это комментировать. Если есть факты, то можно обсуждать», — высказалась глава департамента общественных и внешних связей ХМАО Елена Шумакова. Узнать мнение ямальских властей на это счет не удалось — в пресс-службе правительства не ответили на звонки. Опрошенные NEFT политологи считают, что жителям богатых северных регионов в принципе незачем выходить на митинги — градус их недовольства куда ниже, чем у жителей Центральной России.
«Югра и Ямал — регионы-представительства крупнейших нефтяных компаний. Там и платят, и люди держатся за место — там сложнее с оппозиционной активностью. С одной стороны меньше мотивации, с другой стороны — есть риски. Если человек [в этих двух регионах] попадется на какой-то протестной активности, то он может потерять то, что имеет. Для власти в этом смысле меньше рисков», — объяснил вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин.
Политолог Наталья Елисеева тоже считает, что оппозиционные настроения в благополучных регионах попросту не находят отклика. «Оппозиции невыгодно проводить там работу в силу невысокой численности проживающих. С электоратом в больших городах работать удобнее. [В эти регионы] пытались заходить, но обратной связи и поддержки не было. При этом говорить о том, что власти не дают [организовать штабы Навального в Югре и на Ямале] некорректно. Проблема нашей оппозиции в том, что она не может предложить нормальную альтернативу — кроме лозунгов и популистских высказываний за ней ничего не стоит. Если где-то это срабатывает, то в данных регионах нет. Срез мнения аудитории оппозиция не проводит. Как они относятся к избирателям, так и те относятся к ним. Словом тут [в низкой активности на митингах с Югре и на Ямале] не сколько заслуга власти, хотя и это тоже, сколько недоработка несистемной оппозиции», — считает она.
