На Ямале и в других регионах Арктики из-за глобального потепления и работы нефтегазовых компаний популяция белых медведей оказалась под угрозой. О том, почему их сложно посчитать, что заставляет северных хищников становится вегетарианцами и как коронавирус мешает ученым изучать краснокнижных животных NEFT поговорила с ведущим научным сотрудником Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН, заместителем руководителя «Программы изучения белого медведя Российской Арктики» Ильей Мордвинцевым.
— Илья Николаевич, сколько в Арктике в целом и конкретно на Ямале белых медведей?
— Это самый сложный вопрос. Белый медведь постоянно находится на дрейфующих льдах, в движущемся субстрате. Чтобы учесть всех особей, нужно покрыть плотной фотосъемкой какие-то участки, потом экстраполировать это на большую территорию. При наших просторах, если брать Карское и Баренцево море, облететь их очень непросто. В прошлом году в рамках проекта «Хозяин Арктики» мы провели небольшое исследование на самолете Ла-8, но один самолет не может покрыть все территории, которые нам важны.
В 2015 году мы начали изучение популяции белых медведей на островах севернее Ямала — Белый, Вилькицкого и Шокальского. Это небольшие острова. Их можно облететь, отловить там несколько особей, взять у них пробы крови и шерсти, чтобы оценить состояние их здоровья, оснастить ошейником, чтобы понимать, когда особь уходит на лед, в какие широты направляется в зимний период, когда уходит охотиться на тюленей. Эти работы мы проводим с департаментом по науке Ямало-Ненецкого автономного округа и Центром освоения Арктики. С 2017 по 2019 годы мы на этих трех островах отловили шесть животных, в том числе четырех самок с медвежатами, мы за ними активно следим. Видели, что, как только подходит первый лед, животные сразу выходят на него, и всю зиму проводят в Карском море, покрывают большие расстояния в поисках пищи.
Пока у нас нет точных данных по численности белых медведей в Арктике. Есть оценки, сделанные в конце 1970-х годов, но с тех пор ситуация резко изменилась. Сейчас мы изыскиваем возможности для организации авиаполетов — это очень дорогостоящая и логистически сложная работа.
— Сколько стоит один день полета в Арктике?
— Час вертолетного времени стоит от 160 тыс. до 200 тыс. рублей. Чтобы слетать из Салехарда на остров Белый и обратно, нужно как минимум 8 часов облетного времени и еще 2-3 часа на работу с медведями. Вот и считайте, примерно два миллиона рублей. На кораблях еще дороже. В рамках нацпроектов «Экология» и «Развитие Арктики» затраты на это были прописаны, но сейчас, в связи с пандемией, увеличились траты на борьбу с коронавирусом, бюджетные средства были перераспределены.
— Насколько опасно для белых медведей глобальное потепление?
— Ледник за последние полвека сократился больше, чем в два раза — с 7 млн до почти 3,5 млн кв. км в Арктике в летний период. Лед летом практически весь стаивает. Это катастрофическое явление, многолетний лед не успевает намерзать, сокращается пространство, на котором белые медведи зимой могут охотиться. А основной источник питания белого медведя — это нерпа и тюлень. При таянии льдов тюлень уходит на большие глубины. На него охотиться становится все сложнее.
Некоторые животные остаются на берегу. Рыбу северные медведи ловить не могут. Им остается искать птичьи яйца в местах, где собираются утки и гуси, потом переходить на птенцов. Но вы сами понимаете, что животному весом 350 кг прокормиться только на яйцах и птенцах практически невозможно. Когда и их не остается, медведи переходят на траву, морскую капусту, становятся травоядными животными, чтобы хоть как-то восполнить энергетический баланс, не погибнуть от истощения.
Мы предполагаем, что из-за негативных последствий климатических изменений количество животных сокращается. Белые медведи, в отличие от бурых, не могут поменять место обитания. Несколько лет назад была подобная ситуация с сайгаком в Калмыкии. Там начали выпас домашнего скота, который съедал всю траву. Сайгакам нечего было есть, и они тысячами умирали.
— Представляют ли опасность для белых медведей нефтяники?
— Присутствие человека в Арктике, конечно, влияет на популяцию медведей. Медведь ищет любой источник пищи, человеческое жилье пахнет пищей, медведь, естественно, выходит к человеку, и зачастую страдает. Животные гибнут не только от рук браконьеров, но и в местах работы буровых нефтегазовых компаний. Человек считает, что медведь мешает ему делать свое дело в Арктике, хотя человек должен понимать, что он находится в доме белого медведя.
— Как защитить животных от человека?
— Во-первых, не нужно устраивать помоек с пищевыми отходами рядом со своими домами, чтобы медведь не знал, что там есть еда и не пытался туда забраться. Во-вторых, производственные объекты должны быть оборудованы системами оповещения. Территории должны быть ограждены забором, внутри которого человек чувствовал бы себя защищенным. И в организациях должны быть группы людей, которые знают, как отогнать медведя от этого места.
— Может ли человек повлиять на климат, остановить глобальное потепление?
— Есть международное Парижское соглашение. Если в рамках этого документа все будут выполнять свои обязанности — не топить печки углем, переходить на альтернативные источники энергии, то выбросы СО2 будут сокращаться, природных катаклизмов станет меньше.
Ранее NEFT писала об опасностях работы ученых-климатологов в Арктике. Белые медведи представляют для полярников смертельную угрозу.
