Елена Р. из Ханты-Мансийска, воспитывает дочку Полину, которая недавно заговорила. Казалось бы, обычное дело в семье с маленьким ребенком. Однако Полине уже девять лет. Специалисты считают, что девочка продолжила бы молчать, если бы не усилия мамы.
«До года она развивалась нормально, но уже тогда были признаки, что что-то идет не так. После прививок девочка замолчала на долгие годы», — так начала свою непростую историю Елена, мама Полины.
Мама не знает наверняка, что повлияло на ее ребенка. Однако Полина перестала разговаривать, стала избегать зрительного контакта и начала днями напролет смотреть телевизор. Если его выключали или мешали смотреть, то малышка капризничала и плакала.
«Ребенок не заговорил к полутора годам, мы не понимали, что с ней, поэтому начали ездить на реабилитацию. Были в Тюмени, Нижневартовске. Врачи в три года, нам подтвердили, что у нас аутизм — его только с трех лет ставят. С этого моменты мы начали борьбу…», — поделилась женщина.
Мама и ее ребенок были в Сургуте, Москве, Санкт-Петербурге, Нижневартовск, Тюмени. Всего восемь раз в разных городах. Стоимость таких реабилитаций начиналась от 200 000 руб.
Когда Полине было четыре, специалисты из Санкт-Петербурга сказали Елене, что ее дочь никогда не заговорит, и связных предложений от нее ждать не стоит Но женщина решила не сдаваться и заниматься с девочкой, хотя врачи не скрывали своего скепсиса.
«У нас эпилепсия и аутизм. Эпиактивность и аутизм в дуэте работают так: вся информация, которая поступает в ее мозг, обрабатывается, но забывается при приступе, стирается как ластиком».
Годами Елена пыталась заниматься со своей дочерью сама: говорила ей цвета или называла предметы, которые стояли перед ней, чтобы ребенок повторял. Женщина читала сказки и пропускала в ней слова, а девочка должна была произнести их. Кроме того, дома мама и дочь вместе рисуют, играют и готовят — Полина многое повторяет за Еленой. Но все-таки как педагога свою маму девочка не воспринимает.
Поэтому основная работа проходила в кабинетах специалистов. Хотя и здесь мама прикладывает немало усилий. Порой Елена ведет дочь на занятие через силу — приходится нести девочку. Хотя сейчас Полина весит 25 кг, а в ее маме всего 45. На терапии иногда женщина берет руку дочери в свою и делает вместе с ней то, чего требует педагог.
«Периодически случались такие моменты, когда я думала, что все, она не будет говорить. Часто такое происходило во время ее психозов, когда она не могла сказать что-то, не могла объяснить. Мы, например, не можем понять, когда у нее что-то болит, а она нам сказать не может. Вот в такие моменты меня часто посещала мысль, что жизнь закончена и мы ничего не добьемся. Но я потом просыпалась на следующее утро и говорила сама себе, что я добьюсь результата, чего бы мне это ни стоило. Я думаю, что любая мама особенного ребенка чувствует такое, потому что очень много тяжелых моментов. Иногда мы плачем вместе и, наверное, обе понимаем, что все будет хорошо», — рассказывает мама Полины.
«С такими детьми работать непросто. У них сверхчувствительное звуковое, цветовое, вибрационное восприятие. Например, ребенок может спонтанно заплакать из-за того, что к нему подошел человек в ярко-желтой футболке», — комментирует ситуацию Полины специальный психолог Светлана Суворова.
Не оставался в стороне и глава семейства. По словам Елены, ее муж всегда поддерживал ее и ни разу не усомнился в супруге. Они вместе продолжали борьбу за будущее своего ребенка, вместе зарабатывали на реабилитации. Раньше ее муж занимался спортом, в том числе адаптивным. А сейчас работает на двух работах и содержит семью.
Благодаря всем усилиям родных Полины получилось преодолеть свое заболевание. Сейчас девочке девять, и она начала говорить и даже петь.
«В этом году мы поехали в Тюмень. В Тюмени ей очень понравилось колесо обозрения. Каждый день мы катались на нем раза по три. Она ложилась на сидение, пела песни. Она напевает про себя, но на колесе обозрения она пропела предложение из любимой песни — „Танца маленьких утят“. Там есть такая строчка — „на мгновенье надо детство возвратить…“. Она пропела ее словами. Это было одно из самых длинных ее предложений. Я была просто в шоке», — рассказывает мама заговорившего ребенка.
«Без усилий мамы, Полина никогда бы не заговорила. На самом деле это максимально редкий случай и практически чудо. Очень мало случаев, когда дети уже после пяти лет начинают говорить», — отметила психолог Светлана Суворова.
Специалисты отмечают, что речь активно развивается до четырех лет. В профессиональной среде есть мнение: если ребенок молчит в этом возрасте, то уже и не заговорит.
Сейчас Полина ходит в ресурсный подготовительный класс обычной школы, готовится к тому, чтобы стать первоклашкой. Родители говорят, что их девочка хорошо учится и проблем с учебой у нее нет. Преподаватели хвалят ее за хорошую память, развитое ассоциативное мышление и усидчивость. Если не вызывать девочку к доске, то она способна показывать высокие результаты в учебе. Но родители надеются, что Полина переведут в обычный класс и она сможет учиться с обычными детьми.
«Честно, я знаю, что Полина никогда не заговорит, как норматипичный ребенок. Но я продолжаю верить. Наша задача не только дать ей голос, но и социализировать. Мы не вечные, мы не сможем всегда за ней следить и помогать. Пускай она будет разговаривать не как обычный человек, но ее должны понимать люди вокруг», — считает Елена.
Ранее NEFT рассказывала о падении числа младенческих смертей на четверть в Югре.