На январь 2023 года Россия, по данным организации «ООН-женщины» находилась на 138-м месте в мире по количеству женщин в парламенте: 16,4% в нижней палате и 21,3% в верхней. При этом в исследовании указали, что у нас нет женщин-губернаторов. Это была ошибка: к тому моменту Ханты-Мансийским автономным округом уже 13 лет управляла Наталья Комарова.
30 мая 2024 года Комарова объявила, что уходит в отставку. Теперь в стране действительно не осталось регионов под управлением женщин. NEFT узнала у политологов и исследователей российской власти, почему губернаторами остались одни мужчины и повод ли это для беспокойства.
Откуда берется гендерный перекос во власти?
Доказать, что в российской федеральной политике есть гендерное неравенство, несложно — достаточно открыть список депутатов Госдумы или оценить кабинет министров. Власти признают, что это проблема. Например, о дискриминации еще пять лет назад упоминал тогдашний премьер-министр Дмитрий Медведев.
«Что бы там ни говорили, ни ссылались на историю, на консервативный характер общества, на какие-то традиции, дискриминация есть и, скажем по-честному, эта проблема у нас более острая, чем в целом ряде других стран, — заявлял в эфире VKLife политик в 2019 году. — Женщине сложнее пробиться, чем мужчине».
О неравенстве в последние 10 лет говорили и исследователи. Например, кандидат социологических наук Наталья Колесник в статье 2021 года писала:
«Несмотря на то, что женщины «допускаются» во властные структуры, все же политическая элита воспроизводится на закрытых основаниях <...> активно профессионализируется, переплетается с административной элитой и оказывается социально закрытой для притока новых персон».
Проще говоря, если на определенном уровне власти уже сложился набор кандидатов, пробиться туда будет сложно хоть женщине, хоть мужчине. И все же для женщин этот путь всегда оказывается труднее.
«На них зачастую возлагается много вопросов, связанных с воспитанием детей, семьей. Поэтому были и остаются представления о том, что женщине недосуг заниматься госслужбой на высоком уровне, где требуется ненормированный рабочий день», — рассказал NEFT директор Центра европейско-азиатских исследований Андрей Русаков.
Отличаются ли мужчины и женщины в управлении?
Научный руководитель Института региональных проблем Дмитрий Журавлев уверен, что между мужским и женским стилем управления есть существенная разница.
«В среднем, женщины более кропотливые. Мы размашисты и ленивы, не любим мелочей. А женщина живет мелочами, — заявил он NEFT. — Второе отличие — женщина потенциально всегда принимает роль матери, больше обращает внимание на социалку. Конечно, это в среднем, любой мужчина-губернатор тоже понимает, что должна быть и больница, и школа. Но его целеполагание иное. Наконец, женщина более целеустремленная и собранная».
Тюменский политолог Александр Безделов менее категоричен. Оценивая работу Натальи Комаровой на посту главы, он отмечает: «Думаю, у женщины может присутствовать больше эмоций. Но больших отличий Натальи Владимировны от предыдущих губернаторов или глав соседних регионов я бы не отметил. Всегда есть нюансы у любого руководителя, и то, что она женщина, не выходило за рамки обычных особенностей управления любого другого человека».
Андрей Русаков тоже считает, что гендерная принадлежность не влияет на принятие решений:
«Я думаю, что мужский и женский стиль управления — это стереотип. На самом деле, полномочия губернаторов четко зафиксированы в законодательстве, и с точки зрения исполнения обязанностей вряд ли пол на что-то влияет. Однако такие вещи, возможно, могут быть на уровне личного общения, потому что культура воспитания у нас разная, так уж сложилось».
Насколько плохо, что женщин-губернаторов не осталось?
Эксперты считают, что полное отсутствие женщин среди глав в регионов России — это, скорее, случайность, а не сигнал, что власть намеренно продвигает мужчин.
«Уходит политик с одной позиции на другую, и не важно, что она женщина. Вот если бы всех женщин сейчас сняли со всех постов, было бы важно, — подчеркивает Дмитрий Журавлев. — Сам факт существования Натальи Комаровой, Валентины Матвиенко доказывает, что женщина в политике существовать может, что уже не будет такого сильного мужского шовинизма, что женщина — такой же член команды, как и мужчина. Не удивлюсь, если, например, Сардана Авксентьева когда-нибудь попробует пойти в главы Якутии».
Более того: искусственно поддерживать определенное количество женщин во власти бессмысленно. На это указывает, например, исследовательница Марина Середа:
«Апелляция к количественным показателям сводит вопрос о женщинах как субъектах гендерной политики к простой арифметике: чем больше женщин-руководителей, тем больше гендерного равенства. <...> За ним скрывается допущение, что все женщины обладают разделенным социальным опытом. <...> При этом игнорируется разнообразие социальных контекстов <...> Кто говорит от имени женщин и какие именно интересы артикулируются, практически не обсуждается».
Эту же мысль развивает Андрей Русаков: «Вряд ли что-то бы радикально поменялось, будь в политике больше женщин. На уровне чисто бюрократическом я не вижу необходимости какого-либо квотирования. И сознательно подталкивать государственный аппарат к тому, что среди губернаторов обязательно должны быть женщины, лично я бы не стал».
Также Русаков подчеркивает, что в идеале власть должна быть как бы бесполой, общего рода: «Государство должно заниматься не составлением гендерных пропорций, а полномочиями, заложенными законом — и какая разница, какого пола человек их выполняет. Имеет значение его образование, возможно возраст, состояние здоровья. А гендерные вопросы надо отдавать на другие уровни власти, на уровень законодательных и представительных органов».
Ждать ли новых женщин-губернаторов в России?
«Я скажу, наверное, парадоксальную вещь: в большой политике у нас мало женщин, потому что российским женщинам относительно прилично живется. Есть те, кому политика по душе, но их мало. За редким исключением, женщин выталкивает в политику, когда их беспокоит какая-то проблема», — считает Дмитрий Журавлев.
Исследования, однако, говорят о другом: в российские элиты попадают в результате планомерного карьерного роста. Если женщину вдруг озаботила какая-то проблема федерального масштаба, быстро попасть на высокий уровень, чтобы разобраться с вопросом, не удастся.
«Даже если в парламенте и наблюдается гендерный паритет, то чаще всего элита обновляется по принципу замещения», — пишет Наталья Колесник, изучавшая в середине 2010-х заксобрания в десяти российских регионах.
То есть, сейчас попасть во власть не получится в обход тех, кто уже себя в ней проявил. И дело тут не в том, какого пола кандидат, а в том, что он может дать региону или стране. Эту же мысль дополняет Андрей Русаков: «Думаю, что уход Комаровой для женщин-политиков вообще ничего не значит. На сегодняшний день у нас технократическая модель подготовки глав, и я не исключаю что в резерве есть и женщины».
Получается, что представительство женщин в высшей власти станет больше тогда, когда они будут чаще входить в политические элиты на всех уровнях. А для этого надо, чтобы у них был интерес и возможность заниматься политикой.
«Все-таки мужской шовинизм [во власти] существует как психологическое явление, — уверен Дмитрий Журавлев. — Но если талантливая женщина всерьез идет в политику — она побеждает, потому что ей было сложнее пробиваться и она стала сильнее».
