NEFT познакомилась с нефтяником из Поволжья, который за девять лет в отрасли успел поработать в России, США и почти всех странах Ближнего Востока. Сейчас он работает супервайзером на скважинах в этом регионе.

Как он получил предложение о работе, почему его шокировала работа в России, и как он в итоге попал на зарубежные проекты — в этом материале.

Стремился работать за рубежом

Я из деревни в одном из регионов Поволжья. После школы пошел учиться на инженер-нефтяника по разработке нефтяных и газовых месторождений. Выбрал нефтянку, потому что перед глазами было много примеров людей, которые работали за границей, хорошо получали. 

Смотрел на них и думал: «Это насколько же надо быть крутым специалистом, чтобы тебя взяли за границу». Это завораживало. Еще тогда я для себя принял решение, что сделаю все, чтобы работать за рубежом. Думал, что такого дохода в России не получить, что в итоге подтвердилось. Так на четвертом курсе уже получил оффер.

Это была компания Schlumberger и предложение о зарплате в 100 тыс. рублей за месяц. Как я получил оффер? Просто хорошо показал себя. Сначала на собеседовании, где было три-четыре тура. Потом на двухмесячной практике на Сахалине. Мы с ментором поладили, и он написал хороший отзыв обо мне. 

После этого я готовил презентацию, которую слушали рекрутеры и представитель департамента, к которому я был прикреплен. Меня оценили и сделали оффер в главном офисе. Так к зиме у меня уже был вариант работы. Я сначала согласился, но потом меня переманил их конкурент, тоже из четверки нефтесервисных гигантов. Тут сейчас и работаю. 

Два года учебы в США

Я прошел собеседование с будущим начальником, ему понравилась мои знания и уровень языка. Мне предложили оффер на 140 тыс. рублей и два года обучения в Хьюстоне. Все это время еще и выплачивают суточные — 35 долларов. В принципе, мне этих денег хватало, я даже зарплату не тратил.

Началась программа обучения, нас было 18 стажеров. Из России только я. Учеба там устроена так, что ты проходишь все бурение от растворов до цементажа. Это как раз было кстати, так как в моем университете бурению учили плохо — рассказывали о давно устаревших советских технологиях.

Сначала ты проходишь несколько курсов, потом отправляешься на скважину и все это познаешь на практике. Все эти два года я был стажером, выполнял поставленные задачи, а потом делал презентации о работе и сдавал начальству. Успешно сдав экзамен, стал инженером по бурению. 

Инженер по бурению

Научиться всему мне помогла коммуникабельность. Много чего приходится осваивать на лету, и если ты не умеешь нормально общаться  с коллегами, то тебе будет тяжело. Водить за ручку тебя никто не будет. Поэтому нельзя вести себя нагло и невежливо, нужно уметь общаться. Потому что ты уже не стажер, на тебе ответственность. 

Наверное, это самое сложное — понимание, что любое твое слово в имейле или на совещании отныне имеет значение. И это слово может стать причиной потери денег, времени или даже здоровья. Сразу после учебы меня на два года отправили работать в Россию, как на севере, так и в Поволжье. И, честно говоря, мне не понравилось.

Это, конечно, был хороший опыт, но я думаю, что мог бы по-другому его получить. Больше всего меня шокировало то, как общаются люди между собой. Во время совещания летят маты, унижения. Я уже привык, что в международных компаниях если и ругают, то вежливо. Так, что ты сам поймешь, что был не прав. 

Конечно, ко всему привыкаешь, и я в итоге привык со временем, что даже женщины на совещании ругаются матом. Но я рвался на зарубежный проект. Мне помог бывший руководитель, спустил мой запрос в регионы, и для меня нашлось место на Ближнем Востоке. Там я уже почувствовал эту разницу в корпоративной культуре. 

Ближний Восток

Когда прилетел, больше всего впечатлил климат. Постоянное солнце, жара. В летние месяца находится на улице невыносимо совсем. Второе — это люди. Оказывается, во всех странах Ближнего Востока они совершенно разные, не так много схожего у них. Я работал в Омане, Кувейте, Саудовской Аравии, Иордании и других странах

Комфортнее всего и ближе по духу мне было общаться и работать с оманцами. Они не отравлены  еще этими большими нефтяными деньгами, не бездельники, как многие местные. Там добывать нефть сложнее, поэтому люди больше уважают свой и чужой труд. Работал я вахтами, но в офисе, на буровой почти не бывал. 

Инженерных знаний не хватало, ничего не подтягивал. А вот общению снова приходилось учиться. Когда работаешь с людьми разных религий и культур, нужно знать, как и с кем можно шутить на какие-то темы, а с кем нельзя, потому что могут обидеться. Так  я проработал три года. А потом стал проситься в поле.

Работая инженером, ты находишься далеко от промысла, много делаешь ненужной ерунды, много политики и бюрократии терпишь. Поэтому полгода я просился стать супервайзером. А когда напросился, очень обрадовался. Теперь я постоянно в полях, занимаюсь операционной деятельностью, а не планированием. 

Супервайзер

Конечно, мои обязанности кардинально изменились. Теперь я должен отвечать за безопасность, логистику, планирование, следить за тем, как выполняется технология. Все на моих плечах. Я отвык на момент перехода от буровой, поэтому все схватывал на лету. Но это было не сложно, а, скорее, интересно. 

Мне нравится, что на буровой нет времени болтать, все очень жесткие, просто так не болтают, потому что надо работать. Постоянно возникают проблемы, которые нужно решать — где сэкономить деньги, где время. Еще и бригада в подчинении появилась — 30 человек. Учиться работать с ними тоже пришлось самому и на практике. 

Были люди, которых нужно было обучать и объяснять, что так,  как они, работать нельзя. Либо увольнять Это был новый опыт, непривычный Но со временем набирается и опыт, и уверенность, что все делаешь правильно. 

Хочет расти по карьере

Конечно, зарплата по сравнению с инженерной позицией выросла вдвое. Жить стало комфортнее.Но я уверена, что это не пик карьеры. Хочется роста. Может, вернусь в инженеры, только заниматься уже операционкой и расти со временем до руководителя инженерной группы, а потом проекта или даже региона. 

Для этого, правда, нужны знакомства. А как их найти, я пока точно не знаю. Все потому, что для меня это сложно. Я слаб в том, чтобы заводить друзей и общаться ради выгоды.