NEFT познакомилась с помощником бурильщика, который работает в Ямало-Ненецком автономном округе. Он из обеспеченной семьи потомственных нефтяников, но в юности вместо учебы выбрал жизнь столичного тусовщика. Собеседник редакции честно рассказал, как нефтянка помогла ему отказаться от пагубного образа жизни и почему он жалеет о потерянном времени.
Я уже много лет работаю помбуром, летаю из Москвы в ЯНАО. Начинал учиться в вузе, но забросил, потому что тогда по своей глупости не видел в этом смысла. Со времен моей юности прошло уже много лет. Я работал шесть лет в капитальном ремонте скважин, а сейчас попал в бригаду, которая занимается освоением.
Я потомственный нефтяник, можно сказать. Дед — профессор в институте, заслуженный геолог, бабушка тоже заслуженный геолог. И отец стал довольно уважаемым человеком в нефтянке, много лет работал вахтами, а сейчас сидит в столице в офисе.
Москва — город соблазнов. Когда я бросил университет им. Губкина, стал работать барменом в клубах, где тусовались всякие звезды. Среди друзей и знакомых были дети олигархов и депутатов. Меня затягивало: алкоголь, тусовки — все это сказывалось на образе жизни.
Отец, видя, чем я занимаюсь, сделал мне нужные документы и отправил работать на Ямал. Сказал: «Сынок, раз у тебя через голову не доходит, может, через руки дойдет, и ты начнешь наконец-то чем-то в жизни заниматься».
Когда приехал, две недели просидел на базе, потому что вообще ничего не знал о нефтянке. Место было непростым — люди там есть как очень славные, так и неприятные.
Но все, когда узнали, кто мой отец, начали хаять меня, и мне было сложно показать себя.
В общем, известность моего отца не просто не давала мне плюсов — наоборот, она постоянно мешала. Хотя сейчас-то я понимаю, что и сам вел себя глупо — не надо было на каждом углу трезвонить, что я такой-то и оттуда-то.
Да, я мог попросить помощи у отца для продвижения, но не стал. У нас в семье такой принцип, что всего нужно самому добиваться. И я боялся опозорить папу: все-таки он видел, что я не справлялся с тем, что он от меня ожидал.
Через две недели начальник цеха отвез меня посмотреть на первую мою скважину, это было Медвежье месторождение. Там я впервые увидел раствор, монтаж превентора, подъемника. Я тогда подумал: «Любой из моих московских друзей развернулся и поехал бы обратно, увидев все это». Но я остался, меня затянуло.
Со временем мне стали говорить: «Ты можешь хорошо работать, включил бы только мозги свои». А я возвращался в Москву, занимался там снова непонятно чем. Это сказывалось, и на север я приезжал абсолютно потерянный. Тогда же у меня с девушкой родилось двое детей, а я не видел смысла ими заниматься. И она ушла.
Но со временем я стал отходить от всего, и сейчас у меня нет тяги к этим нехорошим делам. С матерью моих детей я не живу, но постоянно ей помогаю. Кажется, как будто все наладилось, стало замечательно.
Верно будет сказать, что именно работа в нефтянке наставила меня на верный путь.
Так считаю и я сам, и все, кто меня знает. Появилась желание учиться по специальности, потому что всю жизнь помбуром не проработаешь. Планирую идти в вуз.
Знаете, говорят, что север затягивает. Мол, если единожды там побываешь, то непременно вернешься. Может, навсегда. Я как раз был на Ямале в 2000-х и тогда захотел стать нефтяником. И вот через много лет вернулся сюда, работаю и пытаюсь приобрести какую-то стабильность в жизни. И мне тут нравится: это живописное и атмосферное место, несмотря на тяжелые условия жизни. И я буду продолжать дело своего деда и отца тут.
